N <на сервер Традиция
<на сервер Россия.оrg
<К ОГЛАВЛЕНИЮ
Егор Холмогоров. О Христианском Царстве и вооруженном народе (rossia.org)
Ответ Романа Вишневского (там же)
2  

КОНСТАНТИН КРЫЛОВ

КАК
Я
УЖЕ
СКАЗАЛ

 

 

 

О
ВООРУЖЕННОМ
НАРОДЕ

 

 

 

 

ГОЛЫЙ ПИСТОЛЕТ

 

Москва, 20 Сентября 1999 г.

Вопрос о разрешении свободного ношении оружия для населения нашей страны, как и любой другой вопрос, может быть рассмотрен с разных точек зрения. Разумеется, естественный интерес среднего жителя России сразу же обращается к практическому аспекту дела: “а что из этого выйдет”. При этом, наученные горьким опытом, наши граждане не ждут ни от каких перемен ничего хорошего; не стало бы хуже. А от того, что каждому дяде и тёте разрешат носить с собой на прогулку шпалер, или, того гляди, винт, становится неуютно. Нам и так тошно жить. А тут ещё какой-нибудь “маниак”, и у него пушка. Увольте.

Одно это, вроде бы, снимает вопрос с текущей повестки дня. Не надо делать ничего такого, от чего может стать хуже – после десяти лет реформ эта максима более чем актуальна и более чем популярна. “Я не сделаю вам хуже” – такой предвыборный лозунг, если ему поверят, привлечёт немалый электорат.

Однако же, от этого сия максима не становится более верной.

Дело в том, что от любых перемен “становится хуже”. Всегда хуже. Потому что любые перемены болезненны, а зелёные плоды всегда кислы на вкус. “Лучше” может стать только в результате перемен – и, разумеется, далеко, далеко не всяких перемен. Например, новейшая российская история ещё раз доказала маловерам, что, если долго биться головой о шифоньер, то голову можно разбить, что если долго резать себе палец ножом, в конце концов покажется кровь, что ежедневное питьё жидкости из бутылки, на которой написано слово “яд”, может привести к недомоганию, и так далее… И в данном случае не стоит косить на “реформы”. Я вообще не стал бы называть 1989-1999 годы “десятилетием реформ”, поскольку назвать это реформами, строго говоря, нельзя. Имело место быть самое обыкновенное разрушение государства, порядка, закона, права, строя жизни, в общем, всего, до чего реформаторы смогли дотянуться, а разница между их деяниями и какими бы то ни было “реформами” примерно та же, как между ударом ножом в спину и хирургической операцией.

Впрочем, тут надо быть точным. Те братки, которые за леденцового петушка на палочке зарезали маму-родину, сейчас частью свалили на саморазные другие родины (исторические и не очень), частью просто не у дел, а оставшиеся чешут репу на предмет того, что продешевили, да и мамку оказалось жалко: она ж пирожки пекла и вообще заботилась, а леденец оказался не таким уж и сладким, и вообще его давно уже съели. В связи с этим генеральная линия “режима” сейчас уже не бодрое “а вот кому Россию! Россию продаём! налетай, бери сходу!”, а унылое “сохранить бы какие остаточки”, ну и, конечно, “нам бы ещё день простоять да ночь продержаться”.

В связи с этим возникает следующий вопрос: не является ли всеобщее вооружение ещё одним шагом на пути к хаосу и развалу? Ведь и в самом деле: вооружённая толпа есть, несомненно, источник гражданской смуты. Впрочем, многие этой смуты на самом деле жаждут. Зрелище восставшего народа, сметающего прогнивший режим и устанавливающий “справедливое правление” и впрямь греет душу ненавистникам этого самого режима. И, конечно, их ненависть более чем справедлива и более чем обоснована. Однако, ненавидеть можно только за что-то; и всегда имеет смысл задуматься, не повлечёт ли за собой справедливое мщение ровно то, что вызвало эту ненависть, только в большем масштабе.

В нашем случае ответ очевиден. Нынешняя российская власть виновата прежде всего в том, что она слаба. Точнее говоря, она пока ещё достаточно сильна, чтобы удержаться, а главное – не дать установиться другой власти (может быть, лучшей и сильнейшей), но достаточно слаба для всего остального.

Более того. Поскольку эта власть чувствует, что не справляется с доставшейся ей страной, она делает всё, чтобы эта страна не вылезала из больших и мелких бед. Уж не для того, чтобы что-нибудь тампродать”, а просто чтобы ослабить. Дескать, птица-тройка возьмёт да и перевернёт сани вместе с пьяным кучером и полудурошными седоками. Но если коняг не кормить, не поить и не холить, так, чтобы они еле волочили ноги, то, глядишь, есть ещё шансы усидеть – пусть даже тройка будет не лететь, а еле ползти, но это уже не важно. (В крайнем случае её можно распрячь и каждому взять по лошадке, и вот уже под шумок всякие аналитические люди с Кремля строят планы “конфедерализации” России по беловежскому сценарию).

И, разумеется, власть всячески демонстрирует свой страх перед народом. Страна, где “унутренние войска” (МВД и прочие) заметно превышают по численности “унешние” (при великой нужде в последних), явно неблагополучна на сей счёт.

При этом способности стражей порядка по наведению оного весьма невелики. Разбойников и мазуриков они, во всяком случае, переловить не в состоянии. Единственное, против чего они оказаться хороши эти молодцы – так это против совершеннейших овец, то есть безоружных обывателей. Ибо нынешний средний милиционер обычно непрофессионален, и отличается от человека с улицы не какими-то там особыми полицейскими навыками и умениями (у него их кот наплакал), но только наличием у него пушки и “демократизатора”, а точнее – эксклюзивным правом на ношение таковых.

Ясно, что при таком-то раскладе нынешние кремлёвские сидельцы до смерти боятся даже дамского пистолетика, не говоря уже о чём-то более серьёзном.

Всё это мерзко. Однако, при всём при том, всё вышеперечисленное ещё не есть достаточное основание для бунта.

Просто потому, что совершенно непонятно, почему это вдруг от бунтования станет лучше.

Новая власть будет никак не сильнее старой, скорее наоборот. Даже точно наоборот, поскольку она будет лишена даже такой призрачной опоры, как относительная легитимность ельциновского режима. Усидеть на штыке, вопреки пословице, можно (на чём только люди не сидят), но сидящего на штыке легко поддеть за гузно и скинуть другим штыком, чуть-чуть подлиннее.

И новая власть будет делать ровно то же самое, что и старая, чтобы усидеть.

В этом смысле надежды непримиримой оппозиции на вооружение народа наивны. Однако, они ещё и тщетны. Народ ан масс не хочет никаких ниспровержений, даже при наличии достаточных поводов к ним. Народ безмолвствует. Что свидетельствует о его здравом смысле. Ибо безмолвствует он не от большой любви к нынешним начальничкам, а в глубочайшей уверенности, что их смена ровным счётом ничего не изменит.. И если до сих пор какие-нибудь шахтёры не пошли крушить Кремль, то и подавно не пойдут. А уж пушка в кармане на эту убеждённость никак не повлияет.

При этом весь ужас ситуации состоит в том, что настоящие, серьёзные, не шутейные, враги этой самой власти – начиная от бандитских шаек и кончая чеченскими “полевыми командирами” – прекрасно вооружены, да так, что нашим войскам унутренним и унешним и не снилось. То есть вооружены до зубов реальные, настоящие бунтовщики, как раз те самые, которых и в самом деле стоит опасаться.

Давайте посмотрим правде в глаза. Мы – воюющая страна. Причём мы влипли не в локальный конфликт за тридесять земель, а в серьёзную и опасную войну на своей территории. В подобной ситуации расползание оружия по стране просто неизбежно. Остановить этот процесс власть не может – хотя бы в силу уже своей слабости, о которой мы уже говорили.

Вынужденно соседствующие с бунтовщиками обыватели (мирные и не очень) потихоньку начинают вооружаться сами. Тот же Дагестан уже набит оружием под завязку, его хранение и ношение легализовано de facto, а на местном уровне почитай что и de jure (“начальство разрешило”). Назад это не повернёшь, да и повода никакого нет: рядом Чечня со всеми отсюда вытекающими, входящими и исходящими последствиями.

А дальше возникает пренеприятная проблема. Почему, собственно, одному субъекту федерации позволено то, что не позволено другим? Причём, скажем честно, не самому благополучному и не самому лояльному? Разумеется, первыми такой вопрос зададут ближайшие соседи, которым вид дагестанца с калашом за плечами будет не столь уж и успокоителен. И они начнут вооружаться, если уже не начали. И так далее.

При этом первыми оружием обзаведутся самые нелояльные к власти люди. Как я уже сказал, преступники, бандиты и сепаратисты и так вооружены до зубов, но есть ещё немаленький слой идейных, недовольных, обиженных, да просто беспутных или дрянных людишек, которые не осмелятся устраивать беспорядки, но будут не прочь в них поучаствовать – по принципиальным ли соображениям, по глупости, или из хулиганства, неважно.

А следом за ними к стволам потянутся и мирные обыватели – на сей раз страха живота своего ради.

Самое плохое во всём этом правовая и моральная неопределённость. Вместе с расползанием оружия будет распространяться и очередное массовое нарушение российского закона, и без того не слишком уважаемого, очередной “коллективный грех”. Другой стороной проблемы будет то, что всё это расползающееся оружие невозможно будет проконтролировать и поставить на учёт. Его “легальность” будет колебаться от почти стопроцентной (в горячих точках) до почти нулевой (в Москве и Петербурге), причём никто не будет знать точно, как же именно в каждом конкретном месте обстоит дело.

Если какой-то процесс невозможно предотвратить, его надо возглавить. Единственный способ поставить ползучее вооружение под чёткий контроль – это, для начала, его легализовать. В этом случае можно будет разворачивать нормальную систему контроля и учёта вооружения на руках. Разумеется, здесь возникают новые проблемы, но они, по крайней мере, имеют решение. Проблема контроля за расползающимся оружием без его легализации в наших условиях решения не имеет.

 

Но все эти рассуждения касаются только одной стороны дела. То, что насыщение страны оружием уже идёт, и что бороться с этим нет ни сил, не возможностей это, так сказать, “необходимость”. Но есть и другая сторона, моральная. То есть, попросту: хорошо ли иметь при себе оружие? Или это некое неизбежное зло, с которым лучше не бороться напрямую, но, по крайней мере, стоит сожалеть?

В таком случае необходимо рассмотреть три вопроса: как влияет всеобщая вооружённость на отношения человека с равными ему людьми, с вышестоящими властями, охраняющими порядок, а также с разрушителями этого порядка – то есть с врагами внутренними и внешними.

Начнём со второго. Если мы не предполагаем, что МВД и прочие полицейские силы придётся задействовать против массы возмущённых граждан (а это, повторяю, всего лишь навязчивый кошмар нынешних властей, мучимых сознанием своей слабости, и, last not least, нечистой совестью), то никакого коренного перелома во взаимоотношениях со власть имущими не произойдёт. Разве что, может быть, несколько повысятся профессиональные требования к среднему мильтону, и то вряд ли.

Взаимоотношения граждан с преступниками тоже не сильно изменятся. Никакой самопальный рембо с тремя пистолями в разных местах не будет хорош против шайки-лейки, состоящей из преступников-профи. Конечно, те станут поосторожнее, но и только: массовой войны населения с преступностью ожидать не приходится.

На самом деле главные изменения произойдут в отношениях граждан друг к другу. Если коротко: средний человек станет сильнее опасаться другого среднего человека.

Хорошо ли это? Ответ зависит от убеждений отвечающего. Я говорю да, хорошо. Ибо (в данном конкретном случае) страх есть начало уважения.

В современной России люди не то чтобы злы (этого, видит Бог, за нами не водится), но крайне небрежны по отношению к другим людям. Ибо мы привыкли, что другой не может нам сделать ничего серьёзного. Допустим, мы сделали ближнему своему говно (без серьёзного нарушения УК). Так, походя нагадили человечку. Ну и что он нам сделает в ответ? Огрызнётся, поорёт, или там стукнет в морду, если хватит силёнок (что, по российским меркам, не такая уж и трагедия). Раньше он мог хотя бы написать жалобу в партком, но и то разве что если большой кляузник и долго помнит обиду... Да и где те парткомы?

Сам же тот факт, что у другого человека может оказаться волына за пазухой, и он, не дай Бог, её достанет, да ещё и спустит курок… конечно, нет, не спустит, но всё-таки, если очень достать, а вдруг..? – так вот, это соображение действует весьма отрезвляюще. Каждый, кому хоть раз приходилось стоять под стволом, помнит, наверное, свои при этом ощущения. Сие довольно неприятно даже в том случае, если вероятность нажатия на курок невелика. И, что существенно, голый пистолет в чьей бы то ни было руке обязывает обе стороны. После обращения к подобному аргументу разговорчики переходят в другую плоскость. Всё становится серьёзным, даже если никто этого не хотел.

Но это и к лучшему. Ощущение того, что ближний может быть вооружен, не очень способствует любви к этому самому ближнему, но ощутимо добавит сдержанности, самоконтроля и прочего политесу. С чем у нас, увы, до сих пор наблюдается некоторый дефицит. Dixi.

3 Следующий выпуск -
в четверг, 23.09
наиболее вероятная тема следующего IMHO: ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕМЫ: ВЛАСТЬ, ОРУЖИЕ, СВОБОДА
<на сервер Традиция
<на сервер Россия.оrg
<К ОГЛАВЛЕНИЮ
terror.gif (3360 bytes) Форум
Россия
org