РУС:Раздел 3. «РУССКАЯ ИДЕЯ»
Дай Бог нашему Богу жить - все живы будем.
Сколько лет наши интеллектуалы, обогатившие свой ум всеми теми знаниями, которые выработала западная часть человечества, днем с огнем искали чудо — «русскую идею». Не нашли. И вроде бы правы — чудес не бывает.
Так что же: русской идеи нет, ее не встретили или просто ее не заметили среди изобилия чудес? Скорее всего, искали там, где ее нет и быть не может — в умах западных классиков. Что значит «русская идея»? Греческое «idea» — образ, первообраз, понятие — пришло к нам через французский. Искали во французско-греческом нечто русское. Типичное двуязычное (или даже трехязычное!) миронепонимание, говоря словами В. Даля, межеумствование.
В сегодняшнюю «идею» вложено «нечто, заслуживающее устремления к нему мыслей и дел». Неужели в русском языке нет и не было того понятия, которое сегодня подменено словом «идея»? В. Даль в своем словаре приводит несколько значений для слова «святой», среди них мы находим следующие: «духовно и нравственно непорочный, чистый, совершенный… предмет высшего почитания, поклонения нашего». Так много ли мы выиграли, заменив русское «святое» греко-французской «идеей»? Только то, что придумали себе занятие — изобрели софизм «русской идеи» и столь упорно искали его решение на Западе, умом которого Россию не понять.
А ведь надо бы обратиться к тому, у кого есть русское святое — к самому русскому народу. Конечно, о святом не кричат на каждом углу. Конечно, и слухом не слыхали о нем те, кто живет припеваючи. К Русскому святому, как к Богу, обращаются только в чрезвычайных обстоятельствах. Когда у старого человека житьё-бытьё сложилось так, что «хоть ложись да помирай», когда крепкого парня жизнь замордовала, что «хоть в петлю полезай», что их спасает? Они вспоминают заповедные святые слова: Жить-то надо! «Да какая же это русская идея? — скажет недовольный интеллигент — ведь ее с одинаковым успехом может провозгласить и индеец, и немец! Что же в ней русского?» Да, в устах китайца — это китайская идея, в устах еврея — еврейская идея. А в устах русского слова «Жить-то надо!» — Русское святое, если хотите — первая и главная заповедь Русского Бога, и ее надо выполнять.
Что же это за неведомая сила, которая заставляет человека и жить и делать многие дела даже тогда, когда это ему невмоготу? Представим существо, которое каждый миг видит и слышит в десятки и сотни миллионов раз больше, чем вы, которое одновременно видит далекие Галактики и атомы, которое уже живет миллионы лет, которое способно делать те чудеса, что творил Иисус Христос и еще многие другие, которое будет жить и жить миллиарды лет после нашей смерти, которое вдохнуло в нас душу и в котором будет храниться наша душа после нашей смерти. Если это не Бог, то это нечто близкое к нашему понятию Бога. Хотите ли вы его увидеть? Я скажу вам, что нам, с нашими ограничениями в своем теле, своей кратковременной жизни и своем разуме, невозможно увидеть это Высшее Существо целиком или хотя бы более-менее полно. Но маленькую толику его мы видим каждый день. Видим — и не замечаем! Почему? Потому что это общество, в котором мы живем. Для представителей Российских народов — это Российская созидательная цивилизация. Она и есть та неведомая святая сила, которая заставляет порой совершать самим нам непонятные поступки, которая вдохнула в нас душу, то есть систему понятий, определяющую наше личное миропонимание и наш образ мыслей. Она — несравненно высший разум, чем наш личный, она — высший судья всем нашим делам.141)
141. Мы подобны той рыбке, которая, живя в море, сокрушалась: — Вот все говорят «море, море». А какое оно, море? Хоть бы раз на него взглянуть!
Многие не то что близко подходили к этой мысли, а буквально трогали руками. Вот несколько взятых наугад выдержек: «Мы — народ (то есть, единое тело с надличностным разумом)» (С. Кара-Мурза, «Манипуляция сознанием», стр.6). «Культура — не просто сухой остаток жизни, не определенная, конкретная сумма знаний, навыков и представлений, но нечто живое. Переживающее рождение и становление… пробиваясь из гнили, слизи и окаменелостей своей предшественницы, обладает неизменным обаянием, создавая язык, стиль, систему образов, становится священным неисчерпаемым ресурсом человечества…» (А. Смирнов, А. Фефелов, «Завтра», № 8, 2004). Н. Островский: «Когда человек живет не для себя, когда он растворяется в общественном, то его трудно убить: ведь надо убить все окружающее, всю страну, всю жизнь» (из его писем).
Можно привести очень много подобных высказываний, в которых авторы к пониманию высшего «МЫ» подходили близко, очень близко, совсем близко. Но ясно, без обиняков, о человечестве как о Высшем существе и о необходимости святого отношения к этому Высшему существу высказался только один Огюст Конт. Но вот уже полтора века как нет ясных отзвуков на его мысли.142-143)
142. В. Пелевин в своем романе «Поколение XYZ» (стр. 56-57) использует следующее иносказание: «…тридцать птиц полетели искать птицу по имени Семург — короля всех птиц и великого мастера… Когда они прошли тридцать испытаний, они узнали, что слово „Семург“ означает „тридцать птиц“…- „От кого?“ -»Им это сказал божественный голос"". Обратим внимание на сходство имени «Семург» со словом «демиург». Это греческое слово в философии обозначает созидающее начало вообще, а в теологии — бога, творца мира, Создателя. Приставка «семи» означает половину, сходство. Таким образом, «Семург» можно толковать как полубог, почти Создатель.
143. Почему же остальные трогали руками, но все же не сказали явно? Не узнали? Или благоразумно воздержались из-за какой то высшей мудрости, мне недоступной? Ведь многие авторитеты заявляют: есть высшее знание, но делать его доступным всем нельзя, иначе… (и дальше многозначительное непонятное мне молчание). У того же В. Пелевина (стр.166) есть такая фраза: «…узнавать такое не положено, потому что непонятно, как с этим знанием жить». Ну а если все-таки понятно, пусть не совсем, но немножко? Как тут поступить? Конечно, по принципу «не навреди». А что больше навредит — когда притворюсь слепым или когда укажу на то, что вижу? Не знаю. Мне выпал жребий: «Сказать»! Надо ли называть этот Высший разум Богом? Конечно, он не Бог, если под Богом подразумевать Создателя всего мира. Он — Бог, если под ним подразумевать Высшее существо, превосходящее каждого из нас в миллионы раз по разуму и по созидательным возможностям. Он — наш Бог, потому что наша созидательная цивилизация — это та живая система, которая дала нам и наше тело, и нашу душу, та система, соучастие в делах которой только и может дать нашей жизни зримый смысл и дать ей бессмертие в своих глубинах. Он достоин нашего высшего почитания и поклонения. Чтобы не путать нашего Бога с имеющимся в разных религиях богами, мы скажем, что имя ему — «МЫ». Нам ни к чему разводить споры, чей бог главнее. Нам хватит того, что опираясь на достаточно надежное знание, мы увидели, что наш Бог «МЫ» — сущий, существует воистину. Он — всесильный по отношению к нам, он — созидатель и приглашает каждого из нас к созиданию. Так что пусть доказывают истинность Бога на небесах те, кто возложил на себя такое право. Но если они сверх этого будут отрицать истинность нашего Бога «МЫ», то наше право усомнится не в истинности «МЫ», а в истинности их слов.
Но немало найдется и тех, кто честно будет искать дорогу к истине вместе со своим народом. Тем более, те, кто уже занят этим. 144—145)
144. И пусть те, кто ищет повод для раздора, а не для единения, не пытаются вбить клин между верой в МЫ и традиционным для большинства России православным мировоззрением. Именно понимание народа как единой системы — исток православия. О чем забыли многие, носящие крестик, но не осененные Святым Духом. Апостол Павел писал: «13. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело… 14.Тело же не из одного члена, а из многих. … 19.А если бы все были один член, то где было бы тело? 20. Но теперь членов много, а тело одно. 21. Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны. … 25. Дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. 26. Посему страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. 27. И вы — тело Христово, а порознь — члены.» (Первое послание к коринфянам, глава 12). Удивительно, что это именно системный подход, предвосхищенный две тысячи лет назад! Очень четко объяснено понятие элементов системы и самой системы, отличие системы от скопища. Невелика беда, что эти мысли выражены в принятых тогда словах. Мысль ведь совершенно ясна: «Мы — это МЫ!».
Кому мы должны больше верить: самоуверенным сегодняшним толкователям или апостолам? Тем, кто печется о своем индивидууме и его спасении, то есть, тем, кто «порознь — члены»? Или тем, кто видит смысл своей жизни в спасении народа, то есть, является частью тела Бога? И для постижения первозданной ясности русского Бога лучше называть русским именем — МЫ. Неплохо бы и православным пастырям для полной ясности перевести имя своего Бога на русский язык — ведь перевод его с еврейского известен. Но не будем вмешиваться в их дела…
145. Издавна, вплоть до нашей эры, то есть, до появления еврейских религий (иудаизма, христианства и ислама), так велось, что у каждой цивилизации — свой язык и свой Бог. Почему? А вот именно потому, что Бог на земле — это и есть сама цивилизация. И если какая-то цивилизация претендует на мировое господство, то она объявляет себя богоизбранной и называет единого правильного бога, конечно, своего (читай «Ветхий завет»).
Советская цивилизация фактически была попыткой реализовать возникшую в подсознании веру в Высшее разумное существо — МЫ. Главный лозунг советской цивилизации был «один за всех, все — за одного» — что это, как не признание общества единым организмом?
Возьмем такое замусоленное в советское время, для многих неприятное и почти для всех невразумительное понятие «несознательный элемент». Чего он не сознает? После всего изложенного ясно: он не сознает, что МЫ — Высшее существо и Высший Разум по сравнению с ним самим. Попросту говоря, несознательный — это неверующий в Бога МЫ.
РУС — Разумно Управляемая Страна должна стать храмом Богу по имени МЫ! Напомним, что храм — это жилище Бога. Все в нашей стране мы должны организовывать и строить так, как положено в храме — с высшим смыслом и стремлением к совершенству. Кто это — «Мы»? «Мы» — это российская созидающая цивилизация, другими словами, все созидатели, говорящие на русском языке, или иначе — созидательная часть российских народов.146-149)
146. Конечно демократы и прочие пираты здесь навешают на меня всех собак, самые безобидные из которых — «богоискательство» и «богостроительство». Чтобы слишком надолго не увязнуть в репьях, очистим от них только самую суть. Для этого зададим любителям ярлыкизма-собаковизма вопросы по существу. Первый. Народ — это понятие сущее или выдумка? Второй. Если народ существует, а не выдуман мной, то он — высшая, равная или низшая живая система по своему разуму и по созидательным возможностям в сравнении с особью-индивидуумом и даже с соборной личностью? Третий. Положительной или отрицательной оценкой человека является русское выражение: «У него нет ничего святого»? Если вы дадите мне ответы на эти вопросы (утвердительные или отрицательные — все равно), тогда я готов обсуждать вашу критику. А если не готовы, то уж не обессудьте, как говорят русские, молчите в тряпочку. До тех пор, пока не найдете ответа на поставленные вопросы.
147. С другой стороны, на меня, конечно, навесят бешеную собаку фашизма. А это уже опасно — ведь от бешеной собаки и самому можно заразиться. Небось, даже процитируют Муссолини — родоначальника фашизма: «Нация не есть простая сумма живущих сегодня индивидуумов, а организм, который включает в себя бесконечный ряд поколений, в котором индивидуумы — мимолетные элементы». И хотя я говорю не о нации, а о народе, не об индивидуумах, а о соборных личностях, хотя скопище индивидуумов и система соборных личностей — прямые противоположности, от любителей навешивать бешеных собак так просто не отцепишься. Скажут, это — словесные ухищрения. По их логике получается, что раз Гитлер ходил на двух ногах, и ты тоже ходишь на двух ногах — значит, ты такой же фашист. Вот если бы ты ходил на четвереньках, тогда мы признали бы твое отличие от Гитлера. Очень трудно объяснить демократам с их западными мозгами, что бешеная собака отличается от здоровой не цветом, не весом и даже не анатомией — она отличается наличием вируса бешенства, который составляет какие-то жалкие миллионные, а то и миллиардные доли от веса собаки, и который невидим даже в простой микроскоп — а только в электронный. Внешние признаки бешенства появляются только на завершающей и неизлечимой стадии болезни, а до этого зараженная собака долгое время носит лишь незримые вирусы — а в них-то вся суть. Попытку объяснить суть фашизма я предпринимаю в ч.2 «Контратака» (см. там статью «,,Держи фашиста!,, — А кто кричит?»). Конечно, на успех не особо надеюсь. Ведь по разъяснению сути фашизма есть глубокие аналитические статьи авторов, которые обладают гораздо большими познаниями и способностями, чем у меня. Но демократы слышат только то, что хотят слышать. И все же попытка — не пытка. Тем более, что в моей статье ставится задача не столько переубедить демократов, сколько предупредить остальных людей: «Берегитесь тех, кто кидается бешеными собаками. С большой долей вероятности можно ожидать, что они при этом занятии сами уже заразились вирусом бешенства».
148. В 90-х годах 20 века по Ленинградскому телевидению шла передача «600 секунд», душой которой был Александр Невзоров. Казалось, такую любимую большинством зрителей передачу с таким талантливым и полным сил ведущим не легко угробить. Угробили. Невзоров ориентировал свою передачу на тех зрителей, которых он называл «наши». В данном контексте ясно, что «НАШИ» — это от «МЫ». Это-то и бесило кое-кого. Ага, «наши», значит «нашисты», значит, можно поставить знак равенства с «фашисты». Дешево, но подло. Таков метод «нефашистов».
149. Проясним вкратце, откуда такая страсть навешивать собак на все попытки созидательной части русского народа осознать свое единство. Стремление победить в соревновании есть естественное свойство всего живого. Но «Я-центричная» толпа подменяет соревнование конкуренцией. А это, говоря по-одесски, две большие разницы. При соревновании можно победить, только совершенствуя самого себя. А в конкуренции можно выглядеть лучше других, обгадив «партнеров» так, чтобы они смотрелись хуже тебя.
Неудивительно, что попытки Российской созидательной цивилизации осознать себя силой в своем единении вызывают самую оголтелую злобу в определенной части еврейства, специализирующейся на посеве семян раздора. Как известно, еврейский народ в силу многих причин рассыпался на части, весьма различные и этнически, и душевно. То, что еврейскому народу не удается восстановить себя — это его трагедия. Но то, что определенная часть еврейства, утонувшая в мире конкуренции, для своего возвышения с неуемной силой сеет раздор в других народах — это комедия, но гораздо более печальная, чем трагедия еврейского народа.
Один из важных методов конкуренции, который используют раздорщики — это обгадить и осмеять все святое, что есть у других. Поэтому спешу хотя бы лишить первенства в авторских правах хазановых, которые будут острить: «Вот Берестенко проМЫчал „МЫ“». Чья бы корова мычала, а ваша бы промолчала. Ведь от вас мы еще не слышали ни бэ, ни мэ. Только оплевываете.
Осознание народом своего единства как божества намного древнее Советской цивилизации, скорее всего, оно было еще до крещения Руси. Что значит выражение: «В этом человеке есть Искра Божья»? Как ни крути, а оно говорит, что человек пусть маленькая, пусть ничтожная частица — но Бога. Конечно, если человек — созидатель.150)
150. А если «индивидуум» не признает «МЫ», живет только ради собственной «свободы»? Тогда он просто «коптит небо», «прожигает жизнь», в общем, «ни богу свечка, ни черту кочерга». Сейчас мы напрочь забыли свое прошлое. Ведь даже имена у нас почти сплошь еврейские (начиная с Ивана и Марьи!), русские имена — редкое исключение (хотя вполне возможно, что эти имена и не еврейские, а заимствованы ими у других, как мы наблюдаем это с их фамилиями) . И, естественно, мы не имеем понятия, во что верили наши предки. Заслуга в этом деле, в первую очередь, лежит на христианских священниках, но и остальные тоже несут свою долю греха. Так давайте хоть немного опомнимся и спросим себя: что значили многоликие славянские боги? Не попытка ли это передать художественными средствами понятие «МЫ»?
Почему же бога по имени «МЫ» не увидела наша интеллигентная элита, занимавшаяся богоискательством? Да просто потому, что интеллигент в переводе на русский означает умник, усвоивший западный образ мыслей, то есть, «Я-центризм».151-152) И еще потому, что видела в религиях одну мистику.
151. Поучительным является пример Н. Бердяева. И не только потому, что он упорно размышлял в заданном направлении, но еще больше потому, что он, будучи представителем интеллигентной саранчи, является одним из тех очень немногих исключений, которые не качают свою правоту, а ищут истину. Он ничуть не кривил душой, когда писал «Мне совершенно чуждо чувство самоправедности» (с.172), «Тут необходима большая правдивость и откровенность» (с.170. Здесь и далее по Н. А. Бердяев, «Самопознание», 1991, М., «Книга»). Но и его поиски были обречены на бесплодность. Мать — наполовину француженка, и, как пишет сам Бердяев, по воспитанию и складу своему более француженка, чем русская; отец — вольтерианец-просветитель. Итого — дитя выросло с «Я-центричным» (то есть, не русским) миропониманием, а что оно могло увидеть сквозь эти бельма на глазах?
«Религиозная жизнь всегда личная, и личная она именно в своем углублении» (с.169)". И вот именно на этом пути он и ищет! «Спиритуалистическая направленность соединялась во мне с направленностью антропоцентрической, с признанием центрального значения человека» (с. 173).
Какого Бога искал Бердяев? «Человек есть существо, целиком зависимое от природы и общества, от мира и государства, если нет Бога. Если есть Бог, то человек есть существо духовно независимое. … Бог есть моя свобода, мое достоинство духовного существа» (с. 177).
«Но вполне понятной может стать моя внутренняя религиозная жизнь и моя религиозная драма только в связи с пережитым мной внутренним опытом, глубоким внутренним кризисом — я имею в виду основную мечту моей жизни, тему о творчестве человека» (с.205). Не зря эти местоимения подчеркнуты мной. На первых десяти страницах работы Бердяева «Поворот к христианству. Религиозная драма…» местоимения «я», «мой» в различных падежах и «себя», «сам» по отношению к первому лицу встречаются 153 раза. А местоимения «мы», «наш» всего 5 раз, причем в обобщающем значении — всего З раза (а 2 раза в фразе «…от Печерска после смерти бабушки наша семья отошла, и мы там редко бывали» — с.171). Не удивительно, что за таким частоколом «я» «мы» не просматривается. Это — позиция, о которой Бердяев говорит честно: «Духовно, религиозно и философски я убежденный и страстный антиколлективист. … Идол коллектива столь же отвратителен, как идол государства, нации, расы, класса, с которыми он связан» (с.242 −243). Спасибо, что хоть не сказал об «идоле народа»!
Позицию этого философа иначе как забавной не назовёшь: не знает, есть ли Бог, но хочет его найти; не знает, где он может быть, но ищет там, где ему хочется найти. Не знает, каков он, но ищет такого, какого ему хочется. Философствующий под мальчика муж — это не только забавно, это трагично. Но вот оказывается, если привит «Я-вирус», избавиться от него даже предельно честному человеку немыслимо трудно. И поэтому Бердяев напоминает старуху из сказки Пушкина, захотевшую, чтобы творящая чудеса Золотая Рыбка была у нее на побегушках. Здесь то же самое: Бог должен быть на побегушках у моего «Я». А другой, мол, и даром не нужен. Но Бердяев этого не замечает, более того, честно признает, что он — антиколлективист, то есть, по западному слеп на «МЫ».
152. Религии возникли как лекарство от дурных мыслей и, следовательно, от дурных поступков (сравни лечение гипнозом многих болезней и пороков). Но, как всякое лекарство, они должны применяться строго по назначению, в нужных дозах и с учетом побочных влияний. Иначе, как указывал мудрый Парацельс, лекарство может превратиться в яд.
Конечно, признание «МЫ» Высшим Разумом по сравнению с личностью не является религией в прямом смысле слова. Оно скорее сродни древним обычаям, уничижительно называемым современной «цивилизацией» «культом предков». Усмотреть плохое в уважительном отношении к отцу и матери могут только достигшие предела рыночники и религии, служащие не Богу, а Мамоне. Поэтому все нормальные люди, несмотря на «достижения цивилизации», почитают своих родителей и заботятся о них, так сказать, совершают обряды культа предков. Даже самые ортодоксальные религии вынуждены мириться с этим культом, иногда просто присваивают его себе.153)
153. Освящение «МЫ» является данью уважения не только к родителям, но и к прародителям, и сверх того, почитание потомков, их «культ» (а ведь «культ» в переводе с латыни означает «почитание», «поклонение», а не нечто ругательное, как его понимал Хрущев). С каждым шагом вглубь поколений число прародителей каждого из нас удваивается. Для десятого колена оно равно 210 = 1024. Возрастая и дальше в степенной зависимости, для двадцатого колена оно уже превысит миллион, а для тридцатого — миллиард. Конечно, при погружении вглубь поколений мы все чаще будем встречать тех людей, которые являются нашими предками по многим линиям — так сказать, «многократных», «стократных», «тысячекратных» и т. д. пращуров. Это замедлит нарастание суммарного числа предков, но не изменит общего хода вещей — чем дальше вглубь, тем меньше останется представителей народа, которые не являются нашими предками. Таким образом, прародителем каждого человека является весь его народ (конечно, добавки от других народов неизбежны за такое число поколений). Если прокрутить такое движение вперед, то опять же через тридцать колен получим миллиард потомков. Это означает, что каждый человек является одним из прародителей своего народа. В этом смысл и святое «таинство» бога «МЫ»: Моим родителем является мой народ, моим потомком является мой народ.
В чем практически выражается наша приверженность поклонению «МЫ»? В созидании и только созидании, то есть в делах, направленных на повышение жизнеспособности общества.
Люди — не боги, а только Искры Божьи. И поэтому каждому из нас иногда даже без злого умысла приходится совершать зло, то есть, дела, снижающие жизнеспособность народа. Другими словами, совершить грех. Молитвой сделанное не устранишь, потому что прошлое неуничтожимо. Выход один — стремится совершать добрые дела в таком количестве и качестве, чтобы они многократно перевесили совершенное зло. Только в этом состоит наше покаяние и искупление. Действия, создающие зло, допустимы только в той мере, в какой они уменьшают общее количество зла. Молитвы в известных религиях используются как средство для нацеливания мыслей в определенном направлении, то есть, являются средством гипноза. У нас они должны быть сведены к минимуму и нацелены на созидательную деятельность.
Какими должны быть наши молитвы:
Боже Наш, ты велел: — Жить-то надо! Боже Наш, просветли нам разум. Боже Наш, приумножь наш род. Боже Наш, оберни козни врагов против них самих. Боже Наш, не дай мне забыть, что я — Искра Божья!
По-видимому, этими пятью молитвами и можно ограничить наш «молитвослов». И удлинять каждую из этих молитв тоже не стоит. Нелишне иметь нам свой символ. Лучше для этого подходит росток, отражающий созидательную направленность и жизнелюбие народа. Безусловно, у нас должны быть свои праздники. Мы не можем точно назвать дату рождения нашего Бога, чтобы праздновать его рождество. Но мы точно знаем дату его Первого Шага на небо — 12 апреля 1961 года. И этот день должен стать главным праздником для нас, мы должны отмечать его так, чтобы вся Земля слышала.
Конечно, как всегда найдутся доброжелатели, которые будут пытаться втянуть нас в спор между нашей верой в Бога «МЫ» и другими религиями. Но мы отказываем себе в этом удовольствии по той простой причине, что необходимыми для этого столетиями не располагаем. Мы не будем спорить о неисповедимых путях Господних — мы просто признаем их неисповедимыми. Но мы заодно с теми, кто ищет направление дороги к Истине. Наша вера в народ как высшее и святое существо этому поиску не противоречит. И честные люди согласятся, что эта вера — первая ступенька к уяснению смысла жизни. Тем более, что большинство верующих православных, да и ряда других религий, также видят одухотворенность своей жизни в служении людям, своему народу. Тем более, что сегодняшняя задача нашего народа — очищение от скверны — целиком совпадает и для православных, и для верующих в Бога «МЫ».
Не будем скрывать, что у нас есть и противоречия с теми же, например, православными. И в первую очередь это касается их главной заповеди «Возлюби ближнего своего». Слишком материалистично, слишком вещественно толкуют эту заповедь служители православного культа. Дескать, если разрушитель-присваиватель находится от меня в нескольких метрах, то он и есть мой ближний. Мы же принимаем не вещественную, а душевную близость. Близость по системе понятий и по духу созидания, и поэтому видим ближних своих среди тех, кто принадлежит одному с нами «МЫ».